Газета «Краснодарские известия». Сергей Головня: Мир и радость там, где звучит джаз

В Музыкальном театре в Международный день джаза вместе с Биг-бендом Георгия Гараняна под управлением заслуженного артиста Кубани Ильи Филиппова играют ведущие приглашенные музыканты Сергей Головня (саксофон) и Йоель Гонсалес (перкуссия).

Весь этот джаз!

Что мы знаем о джазе, кроме того, что это безумно красиво? Пожалуй, джаз – это парадокс. Эта музыка способна выразить всю гамму человеческих чувств: от безграничной радости и безудержной страсти до легкой грусти и томительной меланхолии. А вот описать словами, что такое джаз – не так просто. Да и не стоит. Его нужно просто слушать и ловить кайф. Так же как ловишь кожей солнечные лучи или соленые морские брызги.

«Краснодарские известия» побывали на открытой репетиции, где спросили у Сергея Головни и Йоеля Гонсалеса о своих впечатлениях о Краснодаре и о…джазе, конечно же. Его в этот день было много! Фойе, где играли артисты, наполнили жаркие, солнечные, пробуждающие воображение ритмы латины.

«Меня сюда тянет, здесь солнце»

Сергей, какую программу вы представляете краснодарскому зрителю?

Сергей Головня: — Программу огненную, я бы так сказал. Будет звучать бразильская, португальская музыка, вся программа будет сделана в таком ключе. Во-первых, с нами играет Йоель Гонсалес, он дает такого огня, которого никто и никогда бы не дал. Во-вторых, Краснодарский оркестр под управлением Ильи Филиппова — когда первый раз услышал, как играет оркестр, сразу в него влюбился.

Когда это произошло?

СГ: — Это было несколько лет назад на фестивале в Томске. Они выступали с потрясающим тромбонистом Стивом Турре, я был приглашен в состав, играл несколько сольных произведений.

В чем отличие джазового оркестра от симфонического?

СГ: — В джазе одним из основных аспектов является импровизация, это уникальное явление. Можно создать композицию на ходу в реальном времени. Никто не знает, что будет происходить дальше. Мало того, что солист сам импровизирует, к нему подключается барабанщик, пианист, гитарист, контрабасист. Они начинают синхронно взаимодействовать, вживаться в этот процесс – такого нет ни в какой другой музыке.

Получается, что джаз – это не про строгие правила.

СГ: — В традиционном джазе есть блюзовый квадрат, и солист может играть бесчисленное количество квадратов, а ритм-секция создает, дополняет и поддерживает этот экстаз. Артисты чувствуют друг друга каждой клеточкой. А в симфоническом оркестре – все по нотам. Еще в джазовом, помимо импровизации, всегда присутствует спонтанность.

Вы являетесь арт-директором знаменитого фестиваля «Koktebel Jazz Party». Как он проходит обычно?

СГ: — Фестиваль у нас всегда проходит на ура, просто надо один раз приехать и посмотреть. Мне часто задают вопросы о фестивале, а я отвечаю: «Приезжайте и все увидите сами». Это масса эмоций и впечатлений.

Три года жила в Крыму, а на фестиваль так и не попала… В этом году он состоится?

СГ: — Это ваше упущение. Мы работаем, предполагаем, что фестиваль состоится, несмотря на все трудности, мы настроены. Я сейчас буду больше выступать в России. Концерты есть, но люди сегодня ходят не очень хорошо. Настрой у всех индивидуальный. Но что касается Москвы, если взять джазовые клубы, у нас все в порядке. В Питере — не знаю.

Йоель Гонсалес: — В Питере тоже все хорошо!

Краснодарская публика очень любит джаз. Я слышала, что на ваш концерт все билеты раскупили очень быстро. Кстати, почему вы решили в Международный день джаза выступить у нас?

СГ: — Меня всегда сюда тянет, здесь солнце. И после долгой серости Москвы, ее дождей — особенно. Можно сказать, что первый прием витамина Д происходит здесь. Несмотря на облака, уже чувствуется горячее краснодарское солнце.

«Гаммы нужно играть с огнем»

Однажды мы с приятелем поспорили. Я говорила, что джаз – это поздний август, а он утверждал, что джаз – это глубокая осень. А что для вас джаз?

СГ: — Это нежность, прикосновение мужчины к женщине и женщины к мужчине. А если говорить о погоде, то это может быть и дождь, а может быть и солнце. В джазе есть разнообразие:  музыкальное, гармоническое, ритмическое.

Как поняли, что джаз – это ваше? Наверное, как у многих все начиналось с банальной музыкальной школы, куда обычно за руку приводят родители и говорят: «Надо, сын».

СГ: — Так и было. Я не контролировал ситуацию. Мне просто сказали, что надо идти и все. Сначала было фортепиано, потом хотели отдать на кларнет, но там мест не было и отдали на флейту. Окончил музыкальную школу, затем поступил в училище эстрадно-джазового искусства в Москве уже по классу саксофона. Потом был Московский университет Культуры, где я учился на дирижера. В университетском дипломе написано, что я дирижер оркестра, а в училищном, что солист-саксофонист. Вокала только не хватает для полного набора.

С ума сойти! Честно говоря, не знала, что джазовые музыканты получают такое серьезное музыкальное образование.

СГ: — Если говорить полноценно об этом, то нужно любить и гаммы, и сцену. Потому что если человек начинает больше любить сцену, а гаммы играет спустя рукава, то ничего не получается. Нужно не просто любить, нужно с огнем играть эти гаммы. Я когда в училище учился, по три часа стоял у стены и играл гаммы. Не получается, а ты снова и снова играешь.

Посоветуйте какое-нибудь произведение, чтобы включил, и комната наполнилась солнцем и радостью. 

— Есть такая композиция. Love. Ее исполняет весь мир.

«Запретить русскую культуру – это бред»

Йоель, хочу спросить у вас: почему Россия? Где мы, а где Куба. Я о климате сейчас говорю. 

ЙГ: — Я родился на Кубе, в Санкт-Петербурге живу ровно 30 лет. В вашем краснодарском климате мне как раз очень хорошо, а в Питере – это, кончено, полнейшая катастрофа. Почему Россия? Я очень доверяю жизни. Должен делать, что должен и будь, что будет.

Джаз – это ближе к вашей культуре все-таки. 

ЙГ: — Ваше, наше… джаз – это свобода.

Сейчас России приходится трудно. Нашу культуру в странах запада хотят «отменить». Что вы об этом думаете? 

ЙГ: — Я думаю, что это самый настоящий бред. Отменить русскую культуру – это тупик. Люди, которые делают это, понятно, что это не музыканты. Они обижены на весь мир мне кажется.

Как давно вы знакомы? 

СГ: — Мы знакомы не так давно, но когда мы встретились, то поняли, что знаем друг друга всю жизнь. Познакомились мы как раз в Коктебеле на фестивале.

Мне кажется, что если джаз звучит на море – это совсем другие эмоции, чем слушать его в концертном зале. Как считаете? 

СГ: — Мир и радость там, где звучит джаз. Джаз украшает любую точку планеты. Там где есть джаз, там все распускается. Как Йоель сказал, джаз дает неимоверное ощущение свободы и при этом сочетание звуков, ритмов и гармонии. На фоне всего этого еще звучит фееричная импровизация.

Приедете еще в Краснодар в наш Музыкальный театр? 

СГ: — Конечно. Прекрасная организация, в театральном зале замечательный звук, дружественная атмосфера, а это важнее важного.

Справка

Сергей Головня — один из самых виртуозных саксофонистов 21-го века и самых влиятельных джазовых музыкантов России, композитор, аранжировщик, руководитель биг-бэнда, арт-директор международного джазового фестиваля «Koktebel Jazz Party».

Йоель Гонсалес-Портилья  — барабанщик, перкуссионист, композитор и продюсер кубинского происхождения. Участник дуэта In-temporalis, исполняющего синтез классических произведений с афро-кубинской и бразильской перкуссией. Известен по работе с такими исполнителями, как Омара Портуондо, Валерий Белинов, Игорь Бутман, Сергей Манукян, Андрей Кондаков. Играл со многими российскими поп- и рок-исполнителями, такими как Алла Пугачева, Леонид Агутин, Филипп Киркоров, и другими.

В ноябре 2011 года международное сообщество, именем Генеральной Конференции ЮНЕСКО, объявило 30 апреля «Международным днем джаза». Цель —  повышение степени информированности международной общественности о педагогической роли джаза как силы, содействующей миру, единству, диалогу и расширению контактов между людьми.

Беседовала Анна Климанц

Источник: Краснодарские известия