Израильский портал «Детали». Юрий Григорович: «Я люблю то хорошее, что дает мне жизнь»

Знаменитый балетмейстер Юрий Григорович, которому скоро исполнится 92 года, собирается посетить Израиль в декабре. Именно здесь, в Тель-Авиве, отметит свой полувековой юбилей его балет «Спартак» – героическая музыкальная фреска с оргиями и битвами. Ставший уже не менее легендарным, чем его создатель, «Спартак» с 1968 года разъезжает по всему миру, остается визитной карточкой Большого театра и не собирается исчезать из репертуара.

В свое время Григорович ворвался на советскую сцену новатором: как ни парадоксально это прозвучит, но именно он вернул сюжетному балету танец. Случилось это во время премьеры «Каменного цветка» в его родном Ленинграде, где родился и вырос «украинский дворянин Григорович», внук царского адмирала-итальянца по матери и племянник знаменитого танцовщика Мариинского театра, солировавшего в «Русских сезонах» Дягилева в Париже. Юрий Григорович и сам танцевал на сцене Мариинки (которая тогда называлась Кировским театром), затем стал ее балетмейстером, ну а после упомянутой премьеры молодой дирижер Евгений Светланов пригласил его в Большой.

Так 37-летний Григорович был назначен главным балетмейстером главного театра страны Советов. Было это в 1964-м, и с того момента в советском, да и мировом балете началась «эра Григоровича». А уже четыре года спустя появилась его гениальная постановка на музыку Хачатуряна, где эротики было столько же, сколько политических аллюзий – оттого восторженная публика тех дней с придыханием цитировала Карла Маркса, который считал Спартака «истинным представителем античного пролетариата».

О 50-летнем «Спартаке» и вечной классике удостоенный 50-и наград от разных государств Великий Григ, как называют его коллеги, побеседовал с нами накануне своего предполагаемого визита.

– Юрий Николаевич, как живется сюжетному балету в наши дни? Сохраняете ли вы верность жанру, или ставите эксперименты?

– Я всегда старался и стараюсь сохранять верность жанру классического балета. Он настолько универсален, что, на мой взгляд, всегда останется современным, то есть созвучным времени.

– Ваша труппа, Театр балета Юрия Григоровича, базируется в Краснодаре. Вы по-прежнему там живете?

– Я создал свой Театр балета в Краснодаре более 20 лет назад, когда поставил на фестивале, посвященном 90-летию Шостаковича, сюиту из балета «Золотой век». Но я живу и работаю в Москве. И по-прежнему остаюсь хореографом Большого театра.

– Но однажды вы все-таки его покинули, и окончательно помирились с Большим только в 2008 году, когда заняли пост его штатного балетмейстера…

– Не думаю, что стоит говорить на эту тему. Я руководил балетом Большого театра более тридцати лет, а затем ушел, по собственной воле. Потом меня пригласили обратно, и я вернулся.

– «Спартак» – побил все рекорды в мировых балетных рейтингах. И вот что любопытно: несмотря на то, что в этом балете про восстание рабов в Древнем Риме были явные аллюзии на советскую власть, вашей постановке был дан зеленый свет. Как такое могло случиться?

– С этим не было никаких проблем. Судьба «Спартака» сложилась очень счастливо, он практически сразу стал гастролировать за рубежом, с каждым годом все больше и больше – и, наконец, объехал весь мир, в некоторых странах бывал неоднократно. О нашем «Спартаке» много писали, балет не раз снимался для кино и телевидения. Он и сегодня в репертуаре Большого театра, и на него все так же невозможно попасть.

– Менялся ли хореографический рисунок спектакля за пятьдесят лет его существования на сценах всего мира?

– Да, рисунок менялся. Меня неоднократно просили перенести этот балет на разные сцены. Но сделать это непросто, балет сложен и в техническом отношении, и в эмоциональном плане, он требует очень сильных солистов и труппы. Поэтому я обычно сохраняю основу его хореографии, но всякий раз учитываю особенности того или иного театра, в зависимости от индивидуальностей танцовщиков.

Я очень рад, что с молодой труппой, базирующейся в Краснодаре, нам удалось поставить настоящего «Спартака» Арама Хачатуряна. И уже новое поколение артистов, как и пятьдесят назад в Большом театре, переживает радостное волнение, связанное с этим выдающимся сочинением. Я думаю, эта музыка еще долго будет с нами.

– Хореографам всегда непросто работать с живыми композиторами, правда?

– Да, это так.

– Как вам работалось с Хачатуряном? Вы ведь внесли ряд изменений в его партитуру… Как он реагировал? Как вам удалось его убедить?

– С Арамом Ильичом Хачатуряном мы познакомились задолго до моей постановки «Спартака» в Большом театре. Было это во время Великой Отечественной войны. В Пермь (тогда город Молотов) было эвакуировано Ленинградское хореографическое училище. И мы, балетные подростки, вместе со взрослыми участвовали в первой постановке его балета «Гаянэ». Там я впервые услышал его музыку. Позже, в 1950-х, в Ленинграде  впервые ставился его балет «Спартак», и я опять, уже как молодой артист, танцевал одну из партий. И, наконец, в Большом театре состоялась наша совместная работа – постановка «Спартака».

Я хорошо помню, каким счастьем было для всех нас работать над тем спектаклем 1968 года. Сам композитор приходил к нам, сидел на репетициях. Поначалу он очень критично отнесся к некоторым перестановкам музыкальных номеров. Но по мере движения к премьере он уже был захвачен нашим замыслом. А когда спектакль вышел и имел триумфальный успех, то редко, когда пропускал его. И, разумеется, он восхищался всеми нашими звездами – Владимиром Васильевым, Марисом Лиепой, Михаилом Лавровским, Екатериной Максимовой, Наталией Бессмертновой, Ниной Тимофеевой, Светланой Адырхаевой. А затем и всеми, всеми, кто шел за ними, стремясь обязательно попасть в «Спартак» и отметить им какую-то важную для себя профессиональную и жизненную веху.

– Музыка Хачатуряна уникальна не только своей пряной красотой – она обладает неким возбуждающим, гипнотическим, тонизирующим эффектом…

– Под эту музыку, действительно, трудно не затанцевать. В этой связи мне вспоминаются наши разговоры с Арамом Ильичом, споры – он был в них, как большой ребенок. Возможно, тут коренилась непосредственность его музыки, рождавшейся естественно, свободно, абсолютно непредсказуемо.

– Не мешало ли вам, что у вас были предшественники по хачатуряновскому балету – Якобсон, Моисеев? И вообще, легко ли отвлечься от чьих-то трактовок той же музыки и сделать что-то абсолютно свое?

– Нет, не мешало. Я создал свою версию, которая отличалась от всех предыдущих.

– А кто танцует в вашей краснодарской труппе? Наверное, все-таки выпускники других балетных школ и академий?

– Отчего же, в Краснодаре есть отличное хореографическое училище. Но, конечно, у нас танцуют и выпускники Пермского хореографического училища, и выпускники санкт-петербургской Академии русского балета имени Вагановой. Мне удалось создать здесь прекрасную труппу молодых танцовщиков. Искусство балета – это искусство молодости. И, работая с нашими молодыми солистами, я в который раз в этом убеждаюсь.

– По каким критериям отбирались исполнители главных партий в «Спартаке», в частности, мужских? Можно ли вообще найти сегодня таких Спартаков и Крассов, какими были Владимир Васильев и Марис Лиепа?

– Мне важно, чтобы танцовщики соответствовали характеру героя, а также — техническим требованиям партии. Вот, к примеру, Мария Томилова, исполняющая партию куртизанки Эгины: ее танец отличается пластичностью и отчаянной женственностью, внутренней грацией и душевной певучестью. А Марина Фадеева, наша вторая Эгина, совсем другая: ее Эгина по масштабу интеллекта – достойная подруга Красса.

Подруга Спартака Фригия, которую танцует Екатерина Конобеева, – грациозная, нежная, и в то же время созданный ею образ полон внутренней силы, решительности и страсти. Есть у нас и вторая Фригия, Надежда Цветкова – выраженная классическая танцовщица, обладающая крепкой пальцевой техникой и легким полетным аллегро, – она абсолютно по-своему создает образ любящей и готовой к тяжелым испытаниям подруги Спартака. Что касается мужских ролей, то Красс в исполнении нашего Алексея Шлыкова – истинный полководец-завоеватель. Неуемная сила каждого его жеста, масштабность его движений держит в эмоциональном напряжении зрителя на протяжении всего балета.

И, наконец, Спартак – Владимир Морозов. Он не только обладает великолепным прыжком – он, безусловно, создает образ героя. Его Спартак наполнен несокрушимой мужественностью, а в сценах с любимой Фригией – проникновенной лиричностью. И, главное, искренность, искренность молодости. Я всегда любил работать с молодыми исполнителями, у них иной взгляд на мир, иное ощущение движения, они заряжают меня своей энергетикой.

– Когда говоришь с человеком-легендой, каким являетесь вы, невозможно удержаться от наивного вопроса: как вы относитесь к жизни?

– Приятно, когда вас называют человеком-легендой… Что ж, мне скоро 92 года. Я, как и прежде, испытываю интерес к своей работе. Я люблю то хорошее, что дала и дает мне жизнь. А все суетное предпочитаю забыть.

Лина Гончарская, «Детали». Фото: Denis Sinyakov, Reuters

Фотографии предоставлены для публикации Театром балета Юрия Григоровича

Источник: Израильский информационно-аналитический сайт «Детали»