Новая газета Кубани. Четыре Имени

11 июня на сцене Музыкального театра краснодарского творческого объединения имени Леонарда Гатова состоялось большое событие. Театр балета Юрия Григоровича представил впервые пять балетов в рамках проекта «Легендарные хореографы ХХ века».

Когда искусство заходит в тупик, у него всегда находится выход. Это обращение в прошлое. И кому, как не Юрию Николаевичу, знать об этом. Так было в начале ХХ века, когда старые формы начинали себя исчерпывать, – началась эпоха модерн, бравшая за основу идеи прошлых веков. Только в них надо было нащупать новые интонации.

Модерн вспомнился, как мне кажется, не случайно. Ведь и балеты, представленные в афише сегодня, с ним, так или иначе, связаны. Прежде всего, это дань памяти великим именам. И каким? Это для нас они хрестоматийны; для Григоровича и балетмейстера Олега Рачковского – это знакомые и родные имена учителей, соратников. В некоторых из этих балетов Юрий Николаевич и сам принимал участие. Вахтанг Чабукиани – до сих пор непревзойдённое имя в балетном мире. Для большинства – это блестящий танцовщик, создатель подлинно мужского, преисполненного героики мужского танца. До него на сцене правили бал балерины с тающими руками. Женский танец был основой классического балета. С приходом таких мастеров, как Чабукиани, всё изменилось.

И он не только сам танцевал, но и ставил балеты. Фрагменты одного из них – «Лауренсии» – мы видим в самом начале спектакля. Перед нами – знаковое произведение с блистательной судьбой. В его основе – народная драма «Фуэнте Овехуна» или «Овечий источник», написанная в эпоху Возрождения Лопе де Вега. Она – не старинная, а обогнавшая в день своего создания время на несколько столетий. В основе реальная история – разврата и харассмента, которым пробавляется Командор, владыка тех мест. История, как мы видим, – более чем современная. Командору, в отличие от Харви Вайнштейна, приходится совсем туго: его просто убивают жители селения Фуэнте Овехуна, и всю ответственность за случившееся делают коллективной. Суд вынужден встать на сторону селян. В России у пьесы – своя история. В ней прочитывается борьба народа за свободу в самом широком смысле этого слова. Не случайно, что в эпоху гражданской войны пьеса пользовалась огромной популярностью на фронтах Красной Армии. Сегодня можно отметить полное изничтожение творчества самого автора, равно как и его великой пьесы, в нашей стране. Этому трудно дать внятное объяснение. Неумение совладать с большими массами народа на сцене, с густонаселёнными сценами боев, возможно, стало тому причиной. А еще в ней присутствует торжественность и совсем не ложный пафос, отсутствие которых в нашей театральной жизни, возможно, лишают нас важных ощущений. Поэтому такое, пусть фрагментарное, возвращение балета Чабукиани весьма своевременно. Его даже трудно переоценить. Конечно, есть некий наив в попытке создать испанский танец, о котором в 1939 году имели весьма смутное, по мнению великого Владимира Васильева, представление. В 80-е годы была произведена настоящая экспансия классического испанского балета в нашей стране, и мы увидели, как это выглядело на самом деле. Но спектакль аутентичен и воссоздаёт нам тот балет, каким он был тогда. Это наше русское видение, и это часть истории.

В постановке фрагментов из балета Арама Хачатуряна «Гаянэ» ликующие, праздничные интонации ещё и подтверждены каким-то подлинным знанием культуры Армении. И они дают картине законченность и даже – избыточность. Праздник танцев, свадьба Армена и Гаянэ и, наконец, легендарный танец с саблями создают ощущение некой фрески, частью которой ты как бы становишься. Кажется, всё имеет к нам прямое отношение. Если в «Лауренсии» в оформлении мы видим испанский мотив в виде фрагментов полотен Пикассо – испанца, как мы помним по происхождению, то здесь – коричневый национальный рисунок, подобие ковра, который говорит нам о крайне южном аспекте. Это мир, где много солнца, поэтому глаз ласкает именно приглушенный, дающий ощущение покоя и волшебства тон.

Балетмейстер Нина Анисимова – ещё одно открытое для нас имя. У неё непростая судьба, в которой был и 1938 год, когда репрессии не обошли её стороной. Но был и 1942 год, где на фоне войны она в тяжелейших условиях, в эвакуации в Перми, создала свою «Гаянэ». Сегодня мы видим отменный, гениально выстроенный танец, в котором и музыка, и движение, и сценография создают ощущение праздника жизни. Тема Кавказских гор так же важна в сценографии. Вот они реалистичны, но постепенно их очертания меняют стилистику, становясь всё более символичными. Так возникает ощущение, что созданный здесь мир многопланов и в чем-то остаётся неразгаданной тайной.

Балетмейстер Василий Вайнонен представлен здесь сюитой из балета Асафьева «Пламя Парижа». На сцене – два мира. Сначала мы видим куртуазный круг лиц, живущих в своём вычурном, придуманном мире дворцов. При этом надо помнить, что балет был создан в 1932 году, когда к эпохе Великой французской революции отношение было однозначно положительное. Она считалась предтечей другой революции – Великой Октябрьской. Сегодня мы понимаем, что всё было не так однозначно и совсем не просто. И всё же, когда мир классический сменяется миром улицы, обществом простого народа, не надо всё воспринимать как нечто однозначно примитивное. На мой взгляд, сегодня это можно рассматривать как столкновение эпох: эпохи классицизма и идущей ей на смену эпохи романтизма – с её идеями братства, равенства, с особым острым миропониманием, способным освоить и широкие народные пласты, их своеобразие, их культуру. Свободный ветер перемен врывается на сцену, и так происходит из века в век. Дворцовое па-де-де уступает место фарандоле и танцу басков. Резкий контраст впечатляет: он театрален по своей природе. Поэтому мы прощаем некую идеологическую примитивность идеи. Она тоже – знак времени.

Имя Леонида Лавровского, ещё одного гения балетного искусства ХХ века, представлено двумя работами. Сюита «Паганини» на музыку Сергея Рахманинова имеет совсем другой смысл, чем предыдущие работы. Нет ликования, нет ярких красок, праздничности народного танца. Контраст белого и черного цветов становится полем борьбы добра и зла, которым, по версии Фёдора Достоевского, является сам человек, страдающий, грешный, но при этом и безмерно талантливый. Таким он предстаёт в исполнении Романа Тарасова. Этот балет 1960 года, кажется, уже представляет другую эпоху. Экзистенциальный момент, ругаемый официальной советской идеологией, как бы назло ей находил большую поддержку в среде творческой интеллигенции. Посмотрите на фильмы той поры. Это была интересная, увлекательная игра: власть говорила одно, творческие люди шли с ней на конфронтацию и делали свое дело, как они его понимали. Ее результаты поражают. Есть мнение, например, корифеев джаза, о том, что для того чтобы быстро продвинуть какое-то направление в искусстве, его нужно запретить или, хотя бы, не рекомендовать. Здесь мы видим яркое тому подтверждение.

И, наконец, балетная картина из оперы Шарля Гуно «Фауст»…  Мы снова погружаемся в ренессансную избыточность. «Вальпургиева ночь» уносит нас в мир античных персонажей, таких как Вакх (его с блеском исполняет Владимир Морозов), Вакханка – Марины Фадеевой, Пан – Сергея Калмыкова. Тут всё понятно: сколько бы ни боролась церковь с самым живучим театральным персонажем средневекового театра – Диаболо, он всё равно возрождался. Говорят, он дожил до конца ХIХ века, а потом ему на смену пришли вот такие герои, как Пан. Он, этот рогатый предтеча беса, жив и поныне, ибо без него театр становится пресным. Ибо он вверчен в его природу и, наверное, был и до его существования. Бесполезно бороться с архетипом. Поэтому для тех, кто, сидя в зале, смотрит на происходящее со стороны, невольно хочется оказаться там, на сцене, стать участником событий. Девственные нимфы как будто сошли с полотен Боттичелли. А это уже огромный культурный пласт. 

В спектакле много талантливых балетных партий и ярких актерских работ. Мария Томилова в роли Лауренсии и Владимир Морозов в роли Фрондосо, Вита Мулюкина в роли шаловливой Нуне из «Гаянэ», Алексей и Елена Шлыковы в знаменитом па-де-де из «Пламени Парижа». Но всё это смогло возродиться и дойти до нас нынешних и в первозданном и прочитанном по-новому смысле (время само по себе диктует контекст и отношение к старинному материалу) благодаря опытным мастерам, взявшим на себя все трудности «перевода». Прежде всего, здесь надо отдать должное огромным усилиям заслуженного артиста России Олега Рачковского и заслуженного работника культуры России Ольги Васюченко.

Елена Петрова, театровед

Источник — Новая газета Кубани