Юга.ру. Александр Мацко: Об «Анне Карениной», золотом кордебалете и зеленом чае
Александр Мацко: Об «Анне Карениной», золотом кордебалете и зеленом чае
оригинал здесь: http://afisha.yuga.ru/articles/312.html
12.09.14, 13:26
11 и 12 октября в Музыкальном театре покажут современный балет «Анна Каренина», который станет первой премьерой сезона.
Режиссер и балетмейстер-постановщик – заслуженный деятель искусств Кубани Александр Мацко. В постановочную группу также вошли художники из Москвы Анастасия Глебова и Андрей Климов. В балете будет звучать музыка Чайковского, Глинки, Шостаковича, Баха, Стравинского, Генделя и оскароносного Дарио Марианелли (автора музыки к фильму «Анна Каренина» 2012 года).
О грядущей премьере «Афише ЮГА» рассказал режиссер и балетмейстер-постановщик спектакля – заслуженный деятель искусств Кубани Александр Мацко.
В своих интервью Вы неоднократно упоминали, что к созданию балета «Анна Каренина» Вас подтолкнул фильм, вышедший в 2012 году. Что же Вас в нем так вдохновило?
– Во-первых, мне очень хотелось сделать балет не по придуманному либретто – обычно это всегда очень… бедно, так скажем, не объемно.
Конечно, во всех балетах, которые мы сами придумываем, мы ищем какие-то образы, чтобы в них была какая-то метаморфоза, чтобы было, что танцевать. Но, согласитесь, взять классическое произведение, тем более такое масштабное, это намного интереснее! Как все великие люди говорят: «Нужно ставить планку не на одну ступеньку над собой, а далеко-далеко наверху, чтобы стремиться, достигать».
Но случилось это не только потому, что увидел замечательный фильм. Просто я был уже готов к чему-то подобному. И, услышав потрясающую музыку Дарио Марианелли, я подумал, что это будет интересная работа не только для артистов, но и для зрителя.
Я очень хочу видеть в зрительном зале не только среднее и старшее поколения, но и молодежь. И, может быть, такое название, которое пользуется большим успехом и в театре, и в кинематографе, поможет нам привлечь молодого зрителя.
Не слишком ли это сложное произведение для молодежи?
– Сегодняшнее поколение воспринимает коллизию романа Толстого совершенно по-своему. И очень даже легко и просто. Для них осознание, почему девушка пошла на вокзал, может быть просто объяснено. Совсем просто. Не хочется очень о грустном говорить… Потому что цена жизни сегодня бывает разной.
Мне интересно их мнение. Несмотря на то, что это современный балет, он поставлен на классическую музыку. И это соприкосновение классики и современного стиля дает такое своеобразное преломление пластики молодых людей и контекста, в котором действие происходит. Это интересно.
Для меня очень важно, чтобы это было интересно. Не только мысль, которую я закладываю и проношу через линию Левина-Кити, Вронского-Карениной – это все, может быть, кто-то поймет, кто-то об этом задумается… Но и само действо, сам балет должен быть интересен и ни в коем случае не скучен.
Мы танцуем два акта, история очень большая, со многими-многими поворотами сюжета. И мне хочется, чтобы зритель был заинтересован до конца. Несмотря на то, что линий очень много – здесь есть почти все персонажи романа . Хотелось бы, чтобы за этими персонажами все уследили, все поняли, почему они находятся в этой истории, почему мы их оставили.
Это мои желания. А что будет в итоге – узнаем в октябре. (улыбается)
На каком этапе сейчас постановка?
– Сейчас идет самая сложная пора – репетиции. Постановочная работа завершена. Наступает период повторения, закрепления, оттачивания каждой мизансцены. Это будет сложно, изнуряюще.
Я всегда говорю артистам: «Наслаждайтесь моментом постановки. В это время все творцы, не только я придумываю, но и вы. Это ваше тело. Я, глядя на вас, вдохновляюсь и что-то придумываю». Очень мало профессий, где можно вот так массово что-то создавать.
На постановочных репетициях у нас всегда творческая атмосфера. За это я очень люблю свой коллектив: мы умеем и пошутить, и посмеяться, и собраться. Иногда это бывает сложно, потому что когда у нас нет спектаклей – это одно дело. А когда мы репетируем новый балет, и параллельно идут репертуарные спектакли, которые нужно вспомнить, в которые нужно ввести новых людей – это бывает нелегко. Потому что сутки не резиновые, а успеть нужно все.
Другая очень серьезная работа – это костюмы. Нужно все закончить, забирать и репетировать в них. Потому что костюмы исторические, танцы современные, очень много партера, много поддержек неожиданных и сложных. Нужно сводить одно с другим.
А в первых числах октября настанет завершающий этап, когда мы выйдем на сцену, и в течение недели, каждый день, будем привыкать к декорациям, ставить свет.
Кстати, о костюмах. Говорили, что их около двухсот… Это так?
– Да! Здесь же очень много кордебалета. Масштабы такие. Опера, бал, вокзал, скачки, покос, Италия – все это, представляете, сколько человек танцует? По 16 человек минимум, а то и 20.
Не отстают и главные герои – у Кити и Левина 6 переодеваний, а у Карениной восемь-девять, с верхней одеждой. Поэтому придется очень быстро переодеваться. Это наши маленькие тайны. Мы еще не такое делали! (смеется)
Когда Вы задумывали балет, то сразу видели артистов по ролям?
– Да, вы знаете… Говорят: «Если в театре нет Гамлета, то брать «Гамлета» не надо». Поэтому мой выбор и пал на «Анну» – у меня есть очень интересные балерины, очень интересные артисты, которые могли бы исполнить именно эту партию, партию Левина, партию Кити, партию Вронского, партию Анны Карениной.
Я очень рад, что не ошибся. Бывает, что начинаешь репетировать с одним, а потом все переставляешь-переставляешь и выпускаешь уже совсем с другими. У нас, к счастью, такого не произошло – все на своих местах, все органичны, всем их партии нравятся.
У вас две Анны?
– Нет, у нас их пять!
Ничего себе!
– Во-первых, это очень сложная партия, физически. Что говорить, если балет называется «Анна Каренина». (смеется) Поэтому мне нужно было подстраховаться. Но это не главная причина.
Мне действительно хочется каждой из них дать возможность выступить в этой роли. И у каждой есть, что сказать в этой партии!
Это сколько раз придется прогонять?
– За два премьерных дня мы все вместе не станцуем. Поэтому кто-то идет впереди, кто-то – в следующий раз. Но это может оказаться даже и хорошо, потому что мы каждый день будем прогонять какой-то момент в спектакле. Одна Анна Каренина не выдержит. Хотя я в эти моменты говорю: «А кордебалет что, меняется? У них ведь танцы не легче». Но мой золотой кордебалет в одном составе почти везде, и «пашут» они по полной программе. Сложно им.
Вообще, балет получается очень сложный. Я не умею ставить просто. Все время хочется не пропустить ни одного музыкального такта, ни одного акцента, ни одной смены фактуры.
А почему балет будет не под живую музыку?
– Во-первых, артистам очень тяжело работать с дирижером и с оркестром. Одно дело, когда это балетная музыка («Лебединое озеро», например), и дирижеры очень хорошо знают своих солистов – в каком темпе они танцуют разные вариации, как танцует кордебалет. Это выверяется годами.
Здесь же симфоническая музыка. И каждый дирижер исполняет ее по-разному. Вальс Сибелиуса, скажем, у всех 5 минут идет, а я нашел 7! Мне как раз очень нужен был именно такой медленный темп.
Музыки очень много, она очень разная. В этом балете много других нюансов: много костюмов, сложная работа со светом, декорации, которые не во всем будут удобны… И я решил – пусть хотя бы музыка будет нашим другом, товарищем, и спасителем. (смеется) Она будет нам помогать, потому что всегда звучит в том темпе, в котором мы репетируем уже почти год.
К тому же, в записи, которую я подобрал, есть определенная энергия. Это и неповторимость великих дирижеров, под руководством которых играет оркестр: Светланов, Мравинский, Рождественский, Курт Мазур, Ростропович и другие. То, чего нельзя уловить. Все равно есть какая-то магия, я в это верю. И я вижу, как музыка может помогать.
Вы же наверняка смотрели много балетов «Анна Каренина»…
– Да, все.
Есть ли балет, который ближе всего к вашей постановке, и спектакль, который не похож совершенно никак?
– Мне сложно судить, потому что балеты, которые я видел, поставлены большими мастерами, уже взрослыми и сложившимися творцами. За их спиной много серьезных балетных произведених, у них сложился свой особенный стиль и язык.
Я молодой балетмейстер, кто-то может сказать, что даже начинающий. Я учусь, смотрю много балетов, мне это очень интересно, я хочу найти свой почерк. И мне очень хотелось бы верить, что я на верном пути. Я создаю так, как чувствую на сегодняшний день, так, как понимаю эту тему, и так, как слышу эту музыку.
Я три месяца писал либретто и подбирал музыкальный материал. Я подошел к этому вопросу очень серьезно. Мне хотелось разобраться во всех сюжетных линиях и понять, какая музыка могла бы проводить линию каждого героя. Много времени на это потрачено, много мелодий прослушано. Эта работа выполнена очень кропотливо, а потому я могу ей довериться, отпустить себя и просто слушать музыку, четко зная, что я вкладываю в этот фрагмент.
Это очень помогает не только мне, но и ребятам. Это первый балет, когда я очень много разговариваю с артистами, чтобы они через пластику, через движение, приходили к тому, о чем я хочу рассказать каждой сценой.
Почему много разговариваете именно в этот раз?
– Потому что здесь очень сложная драматургия. Образы настолько многогранно выписаны, что можно слишком по-разному их трактовать. И мне бы очень хотелось привести их к единству. Потому что это мой балет, это должна быть моя история. Это история о моей Анне Карениной, о ее жизни, ее муках, терзаниях, радости и любви.
И какая она, Ваша Анна Каренина?
– Нет, этого я вам не скажу. Это вы должны будете прийти, увидеть и понять для себя. Это самое дорогое. Ради того и существует театр, чтобы зритель пришел и увидел.
Мне бы очень хотелось, чтобы наша работа подвигла каждого зрителя на размышления. Несмотря на то, что это балет, который должен быть очень четким и конкретным по своей мысли, мне бы хотелось, чтобы один человек увидел что-то свое, а другой – свое.
Мне сложно говорить, я сейчас слегка фантазирую… Может быть, когда мы выйдем на сцену, я увижу все целиком и тогда только пойму: вот здесь нужно что-то поменять, а здесь линия не читается. Это творческий процесс. Я за это обожаю театр, и поэтому живу театром. Я очень люблю наш Музыкальный театр! Потому что каждый день не похож на другой, каждый день – какое-то открытие. И в себе, и в артистах, и в зрителях. Всегда. Поэтому ты обречен на вечное бодрствование. Здесь зачахнуть очень сложно. (смеется)
И кофе пить не нужно…
– Да, кофе пить не нужно. Только зеленый чай!